В рубрике Не случайно высшее руководство Военно-морского флота много лет не особенно афишировало ее. Уж больно неприглядная история. Пьяные капитан и старпом ведут рефрижераторное судно, плюют на диспетчеров и пробивают корма подводной лодки, заходившей с учений на базу во Владивосток. Субмарина погрузилась на глубину 33 метров. Спастись удалось 27 морякам (с 59).
Учения, которые стали боевыми
В октябре 81-го года экипаж дизельной подлодки С-178 бороздил Японское море, отрабатывая учебные задачи. Вечером 21 октября командир подлодки С-178 Валерий Маранго взял курс домой — в сторону входных створов пролива Босфор Восточный. Субмарина шла в надводном положении. На мостике вместе с командиром стояли замполит, вахтенный офицер, штурман, рулевой сигнальщик… Всего 11 человек. Курили.
— Я в этот момент был в кают-компании, — рассказывает Кубынин. — Вход в базу был согласован с оперативным дежурным по рейду 47-й бригады. И вдруг — страшнейший удар! С мест полетело даже то, что было закреплено! Особенно запомнилась печатная машинка, просвистевшая над головой и разбившаяся вдребезги.
33 метра ад
Тьма. Электричество отрубило. Лодку положило на правый борт с креном в 32 градуса. Огромная пробоина в шестом отсеке. Всех людей, которые стояли на мостике, выбросило за борт. Четверо из них погибли, а остальных в течение полутора часов подобрал тот самый рефрижератор. В том числе и командира подлодки Валерия Маранго (после судебных разбирательств его посадят на 10 лет, а старпома, который руководил рефрижератором, — на 15). Но пока внутри затонувшей лодки шла борьба за жизнь. Под напором хлынувшей ледяной воды моряки пытались скоординироваться. Температура воздуха упала до +8.
— В корме в живых остались четыре подводника, остальные почти сразу погибли, — не без волнения вспоминает Кубынин. — Вода очень быстро заполняла последние отсеки. Мы с ними связывались по телефону, но ничем помочь не смогли. Они сказали нам «до свидания» и бросили трубку…
Те, что остались 26 моряков оказались в первом отсеке. Командование на себя взял Сергей Кубынин (начальник штаба лежал весь белый в предынфарктном состоянии). Наглотавшись дыма в соседнем отсеке, в котором бушевал пожар, подводники долго откашливались. Один из матросов сильно нервничал. Бормотал что-то бессвязное, срывался на крик… Кубынин знал, что в случае паники не поможет даже чудо. Поэтому спокойным голосом, по порядку начал вслух рассуждать, как им действовать дальше.
Пили за здоровье старпома
— Позже мы узнаем, — продолжает Кубынин, — что гражданский диспетчер порта Владивосток, который дал разрешение рефрижератору сняться с якоря, не доложил об этом оперативному дежурному бригады, хотя был обязан. Никто же не знал, что старпом, который командовал рефрижератором, пьяный. У него был день рождения. Рефрижератор изменил курс, выключил огни и пошлепал по районе боевой подготовки, к которому нельзя было подходить даже близко. Хорошо, Маранго успел дать команду «Право на борт». В носовой части лодки было восемь боевых торпед. Если бы рефрижератор саданул по ним, от нас ничего не осталось. Да и от них тоже.
Внеочередные звания
К счастью, в лодке для подводников нашелся реальный выход — торпедные аппараты, которые оказались свободными.
— Отсутствует снаряжение обещали передать спасатели, — рассказывает Кубынин. — Но потом-то связь оборвалась… Мы сидели уже третьи сутки.
Чтобы взбодрить личный состав, старпом достал канцелярскую печать и, тяжело дыша, начал повышать всех в звании, вручив каждому очередной знак «классного специалиста ВМФ». Потом достал канистру со спиртом и налил морякам по 30 граммов.
— Правда, спирт оказался сильно разбавленным, — улыбается старпом. — Мои-то ребята, оказывается, на базе хлебнули и, чтобы я не заметил, разбавили его водой. И теперь расплачивались.
Восемь метров к жизни
Наконец, к С-178 подплыла и легла на грунт спасательная лодка «Ленок». Водолазы протянули между ними трос и начали встречать пленных подводников. Но так удалось спасти только шестерых! Остальные выходили через трубу торпедного аппарата и, никого не встретив, сами всплывали на поверхность. Там их спасатели помещали в барокамеру. Трех всплывших моряков они не заметили (на море начался шторм). И те, находясь уже под открытым небом, захлебнулись и снова пошли ко дну.
— Начальник штаба умер при попытке выйти прямо в трубе торпедного аппарата, — рассказывает Кубынин. — Сердце не выдержало. А у нас в отсеке уже вода выше груди. Пришлось крепить веревку за ноги начштаба и тянуть его обратно. Один матрос от бессилия потерял сознание. Помочь ему мы не смогли, и он захлебнулся…
Последним покинул отсек старпом Кубынин. Когда он оказался снаружи подлодки, у него закончился кислород. На поверхность он всплыл уже без сознания. Очнулся в барокамере на следующий день. Врачи зафиксировали у него отравление углекислотой, кислородом, разрыв легкого, двустороннюю пневмонию и др.